Роман наш с мужем я не подгоняла, развивался своим чередом. Три года мы были вместе до свадьбы, узнавали друг друга, притирались, сроднились — и еще два года прожили в законном браке.
Я была правильной. Не скрывала от жениха, что он у меня первый, не собиралась размениваться на суету до свадьбы, не соглашалась на сожительство, хотела все сделать достойно. Раз влюбившись в будущего мужа, я не поощряла интереса других поклонников, с однокурсниками держалась на отстраненно-дружеской ноте, не позволяла себе оказываться в двусмысленных ситуациях. Может быть, это и сыграло решающую роль, жених мой был ревнивцем-истеричкой.
Но у него не было поводов придраться, я не позволяла себе ничего лишнего. Не общалась без дела, не носила легкомысленную одежду. Не принимала приглашений на праздники и в гости без моего мужчины.
Когда пришла беременность, я была на седьмом небе. Муж в восторге звонил родителям похвастаться, не дотерпел даже в гости дойти. Тест с двумя полосочками вклеил в семейный альбом, с нетерпением ждал сыночка.
Он здорово удивился, когда на узи доктор рассмотрел маленькую девочку. Помрачнел и отстранился.
Дома я его спросила:
- Неужели настолько мальчика хочешь, что дочь даже не полюбишь? Тоже ведь твоя кровиночка.
- Не факт, что моя кровиночка. У нас в семье гены такие, что только мальчики рождаются! У моей мамы только мальчишки, ты не заметила, что у меня сестры нет? У бабушки тоже только сыновья, у меня и тети нет!
- Ну знаешь, может твоя мама тоже не женщина, — расхохоталась я такому подходу к генетике, — разве она не принесла свои собственные гены?
- Наше семя сильнее!
Я пыталась объяснить ему что-то про законы Менделя и опыты с горошком, даже купила учебник биологии. Увы, он не считал его достоверным. В конце беременности я даже беспокоиться начала, мечтать, чтобы доктора ошиблись, даже стыдно за свою слабость.
Но родилась Машка, крепкая горластая девчонка, и я была счастлива до безумия. Любовь затопила меня полностью, каждый ноготок казался совершенным.
А вот супруг смотрел на нее мрачно.
И постоянно развивал мысль, что ребенок этот не от него, что его генов в Машке нет.
- Вообще ничего не передалось ребенку, — поддерживали его родственники.
Дочурка и впрямь родилась синеглазкой, русая, белокожая, она не похожа была на смуглого черноглазого мужа. Я знала, с возрастом волосы потемнеют, но до брюнетки не дойдет. Муж только фыркал, хотя его-то мама была голубоглазой.
- Я-то брюнет! У кареглазых всегда карий ген доминирует! Не может у нас такой дочери быть!
- Вслух и в лицо мне скажи, — зашипела я однажды, — ты меня в измене обвиняешь? Или докажи тогда, а не мели языком, или замолчи, или я ухожу!
Муж замолчал.
А через некоторое время в корне изменился, стал любящим нежным папочкой.
Когда дочке исполнился год, я на нее налюбоваться не могла: она уже вовсю ходила, понимала, что ей говорят, была красавицей. Только вот родня мужа, понаехавшая на праздник, снова завела волынку, мол, не в их породу ребенок.
Кто-то даже посмел произнести слово “Нагулянная”.
И тут супруг рявкнул, чтобы все заткнулись, наконец. Его это ребенок и точка, на 100% уверен.
- Да она копия жены твоей, ты что, тест делал?
- Делал! Моя Машка, могу документ показать!
Такого стыда и позора я в жизни не испытывала.
Муж при всей родне признал: допускает, что я налево могу пойти. А я ведь даже мастера-сантехника в дом не могла пригласить одна, всегда свекровь звала в таких случаях или невесток. Даже с братьями мужа наедине не оставалась.
Теперь было понятно, почему он так резко успокоился. И еще понятнее, что и дальше он будет считать меня той самой, с каждым новым ребенком, с каждым годом все сильнее. А ведь жизнь такая, что я не смогу всю жизнь жить, как в мусульманских странах, мы ведь в России живем, и фамилия у мужа русская.
Этак он и к акушеру приревнует, и к продавцу на кассе. Мне было мерзко и от родственников, что ради развлечения его дразнили, и от мужа. От свекров, что были в курсе теста.
Я подала на развод.
Муж был в шоке.
Что-то объяснял, заставлял понять его.
Я бы простила, если бы он просто извинился, но он лишь твердил, что я сама виновата, раз девочку родила. Но раз виновата — отвечу. Один раз отвечу, уйду. Чтобы не оправдываться всю жизнь.
